Представители ЛГБТ+ о жизни и любви

Они строят карьеру, ищут вторую половинку, любят, грустят и мечтают. Живут свою жизнь и помогают другим. Но немало государств упорно продолжает делать вид, что их не существует. Согласно Европейскому Радужному Индексу, который оценивает политику стран Европы по отношению к представителям ЛГБТ+ сообщества, Украина находится на 35 месте. Соседняя Беларусь – на 44, а России присудили 46 позицию.

Мы поговорили с представителями ЛГБТ+ сообщества и попросили их рассказать о семье, карьере, дискриминации и планах на будущее.

ЛГБТ – аббревиатура, обозначающая лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров. Термин ЛГБТ+ используется для обозначения расширенной группы ЛГБТ-людей, которая, кроме лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров, включает в себя интерсексуалов, асексуалов и квир-людей, то есть тех, кто не вписывается в традиционные рамки сексуальной ориентации и гендерной идентичности.

Бисексуал – человек, который испытывает романтическое и сексуальное влечение по отношению и к мужчинам, и к женщинам.

Пансексуал – человек, который испытывает романтическое и сексуальное влечение к людям вне зависимости от биологического пола и гендерной идентичности. В отличие от бисексуалов, пансексуалы более широко рассматривают свою сексуальность и подчеркивают не двойственность влечения, а его независимость от половых условностей.

Асексуал – человек, который частично или полностью не испытывает полового влечения.

Каминг-аут – открытое и добровольное признание человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству. Термин в основном применяется к лесбиянкам, геям и трансгендерам, которые перестали скрывать от окружающих свою сексуальную ориентацию или гендерную идентичность, и дословно "вышли из шкафа".

Прайд – парад или акция, задачей которой является демонстрация существования в обществе ЛГБТ+, поддержка толерантного отношения к ним, защита прав человека и равноправия для всех людей вне зависимости от сексуальной ориентации и гендерной идентичности.

Краш (от английского crush — увлечение, предмет обожания) — человек, который безумно нравится, объект желания.

Когда мне было 13, я познакомилась с одной девочкой. Мы сдружились и много времени проводили вместе. Она даже перешла в мою школу – такая дружба была. У меня была к ней очень сильная привязанность. Я чувствовала ревность, когда она близко общалась с кем-то другим, но просто не знала, как это назвать. Потом я случайно наткнулась на статью о гомосексуальности в Википедии. Как только прочитала – меня будто шибануло, и я подумала: “Ого, наконец-то всё стало понятно”.

Всё началось в пубертатном возрасте. Я, как и мои одноклассники, начал смотреть порно и интересоваться темой секса. Но однажды ночью мне приснился эротический сон с участием двух парней, а не парня и девушки. Этот сон вызвал у меня очень яркую природную реакцию. Позже я заметил, что все больше думаю о парнях, а девушки мне неинтересны.

В 13 лет я увидела по телевизору ток-шоу об андрогинах и трансгендерах. И хотя у меня с детства были девчачьи интересы – куклы, подружки, платья, – я не знала, что можно действительно стать девочкой. Поэтому когда появился хороший телефон с Интернетом, я начала узнавать больше информации об ЛГБТ+ сообществе, и ко мне пришло понимание как жить дальше.

Когда мне было 12 лет, я начал активно гуглить порнографические гетеросексуальные фото в Интернете и через какое-то время заметил, что разглядывание мужского тела рождает во мне намного более сильный отклик. Я стал искать голые фото мужчин, не придавая этому значения. Только через неделю я задумался о происходящем, и меня как молнией поразило осознание того, что я – гей. В том возрасте я был очень близок к церкви и считал гомосексуальность грехом. Мой подростковый период прошел в ненависти к себе и в стыде к своим желаниям. О своих внутренних переживаниях я рассказал только нескольким самым близким друзьям.

Мама узнала о моей ориентации, когда мне исполнилось 16. Через несколько дней после дня рождения. Она тогда плакала и говорила, что у меня может быть какая угодно позиция, но она сделает всё возможное, чтобы я больше не общалась с девушкой, с которой тогда была в отношениях. Сейчас я делаю вид, что всё нормально, но я очень сильно обижена на неё и никогда этого не забуду. Внутри себя никогда не оправдаю её. У нас сейчас позиция такая: мы об этом просто не говорим.

С 17 лет у меня был план на тот случай, если мои родители узнают, что я гей и выгонят из дома. К счастью, воспользоваться им не пришлось. Я не открывался родителям, хотя мама догадывается. С отцом намного сложнее – у него консервативные взгляды. Я не собираюсь скрываться всегда, они всё же мои родители. Для начала я хочу обеспечить им жизнь, а потом открыться. Готовлю себя ко всем последствиям.

Родители догадывались, наверное, с тех пор как я была ребенком. Я шила себе платья из простыней и каких-то штор. А в 18 заявила, что буду делать переход. Меня никто не поддержал. Я сама скопила денег на гормональные препараты, смену документов и переезд в Киев.

Самое сложное – это семья. Я косвенно признавалась маме, но до сих пор плохо представляю, что будет, если я приведу домой девушку. В моей семье не слишком-то тиранские отношения, но это просто даже в голове не укладывается. Представить не могу, что скажет мой отец или брат с сестрой. Мама вот уходит в отрицание и говорит что-то вроде "Ха-ха, смешная шутка".

Уже во взрослом возрасте я открылся. Для начала – маме. Тогда я встречался с парнем уже довольно долго, отношения становились серьезными, и я решил, что дальше скрываться бессмысленно. Мама плакала, спрашивала, уверен ли я, не пройдет ли это, но в целом она меня приняла. Папе я рассказал на несколько лет позже, потому что знал, что с ним так легко это не пройдет. Когда я открылся ему, он был в гневе: бросался вещами, выгнал меня из дому. Один раз мы ходили к психологу по его инициативе, но та лишь сказала, что проблема не во мне, а в отношении моего папы к вопросу гомосексуальности. Ему такой ответ, конечно, не понравился. Мы вышли и не общались после этого несколько месяцев. Насколько я знаю, в этот период он сам ходил к психологу. В результате мы сумели найти общий язык и преодолеть эту пропасть между нами, несмотря на то, что процесс “принятия” идет до сих пор. Только спустя четыре года после моего каминг-аута папа впервые спросил, встречаюсь ли я с кем-то.

Если вижу, что человек, вероятно, не поймет. То есть если это, например, мой отец, который считает, что раньше было лучше, а молодежь ничего не понимает. Да и просто, когда это не особо важно. По большей части мои друзья в курсе. Я не скрываюсь. Вообще, чем старше я становлюсь, тем более открыто говорю о своей ориентации. Встречаю много отдачи в виде историй про "лесбийские похождения" знакомых в подростковом возрасте. Раза три или четыре у меня был такой разговор с практически незнакомыми людьми.

Я абсолютно открыта, в профиле на Фейсбуке указана моя жена. Я всю жизнь была феминисткой-лесбиянкой-художницей, но только после пары месяцев в Австрии поняла, насколько глубоко во мне сидела лесбофобия. Понадобилось время, чтобы перестать называть свою девушку "партнёром" даже перед людьми, которым доверяю.

Скрываю в тех случаях, когда это может навредить моей семье. В остальных случаях я перестал скрывать свою ориентацию. Я устал от многолетней практики ведения двойной жизни: это отнимает очень много сил и наполняет страхом. Я решил, что мне нечего стыдиться и скрывать, так зачем же я буду вести себя, будто шпион на чужой территории? Если мне и угрожает опасность преследования за то, каким я родился, то пусть уж я лучше проживу жизнь в борьбе, чем в страхе. К тому же таким образом я даю шанс людям, не встречавшим геев раньше, убедиться, что мы не марсиане и не прокаженные, а такие же люди, как и все остальные.

Чаще меня дискриминировали из-за возраста, чем по каким-либо другим показателям. Впрочем, был случай, когда я пострадала. Во время публичного события на тему поддержки ЛГБТ+ я вдохнула перечный газ. Минут сорок мне было очень плохо. Бывало и такое, что меня дергали за одежду, случались словесные перепалки.

Меня уже лет с восьми обзывали ровесники. Я не хочу сейчас цитировать все эти обидные слова. Старшеклассники могли меня толкнуть, ударить. Однажды меня окружили мальчики, с которыми я училась в лицее, и один из них взял меня за шею и почти начал бить. Спасло то, что недалеко шли люди и остановили его. Я почти никогда не жаловалась маме, потому что меня травили везде: и дома, и в школе, и в лицее.

На самом деле я считаю, что мне очень сильно повезло, потому что моё окружение положительно отреагировало, когда я впервые совершил каминг-аут. Я это сделал своему первому "крашу", и он адекватно принял эту новость, как и все остальные мои друзья. К счастью, пока ни разу не сталкивался с тем, чтобы кто-то оскорблял, унижал или избивал меня на этой почве. Думаю, в Москве в этом плане достаточно спокойно. Даже когда мы с парнем ходим за руку, обнимаемся или целуемся в щёку, ни разу не было ничего большего, чем косой взгляд.

Я не сталкивалась с гноблением. Только в средней школе ко мне странно относились одноклассники, потому что я сошлась со своей подругой и, наверное, это было заметно. Максимум что было – фразы вроде “Лесбуха штоле”. Но если человеку сказать, что да, я лесбиянка или бисексуалка, то он остывает и просто предпочитает не связываться.

Я думаю, общество перебарщивает с сексуализацией всех и вся. Мне, как человеку с довольно подавленной сексуальностью, некомфортно жить в мире, где тебе все льют секс в уши. Фактически мне проще признаться в том, что я испытываю влечение и к девушкам, и к парням, чем признаться в том, что я не испытываю желания строить сексуальные отношения в свои 21. Если первое не поймут только мои родители, то второе будет нонсенсом для всех. В этом плане я испытываю огромное давление, и часто случаются очень неприятные ситуации. Мы говорим о том, что нормально хотеть заняться сексом с парнем или с девушкой, но как-то забываем о том, что не хотеть заниматься сексом — тоже нормально. Страшно подумать, сколько подростков попадают под такое сильное общественное давление, что им приходится переломить себя, только чтобы быть как все. В общем, быть бисексуалкой не так страшно, как быть асексуалкой, вот что я хочу сказать. Сексуальность должна быть частью личной жизни, а не публичной. У нас в обществе всё наоборот.

В центре Москвы посреди дня мне однажды разбили нос незнакомые люди, потому что не смогли определить, какого я пола. С Арбата меня как-то выгнали полицейские "за гей-парад" – я просто сидела и обнимала свою тогдашнюю девушку. Подобное отношение очень чувствуется скорее подсознательно. Для сравнения, в Австрии за три года проживания я только однажды получила комментарий от незнакомого пьяного австрийца, но он потом сам извинился! Конечно, и здесь не всё так просто, мне не очень нравится местное ЛГБТ-движение, но вот пока мы с моей женой готовились к свадьбе, даже пожилые австрийцы умилялись и делали, например, скидки на кольца.

В Киеве, до того как я стал открытым геем, приходилось постоянно жить начеку. Хоть мои близкие друзья и знали о том, что я гей, я продолжал опасаться за свою безопасность, поэтому в общении с коллегами и малознакомыми людьми приходилось изображать из себя человека, которым я не являюсь на самом деле. Это была реальная паранойя, портящая жизнь. В то время начались мои первые романтические отношения, но и они были пропитаны вездесущей тревогой, смешанной с ощущением враждебности общества, поэтому ни о каких проявлениях нежности на улице не шло и речи — приходилось играть роль друзей. Учитывая, насколько скрытную жизнь я тогда вёл, я редко сталкивался с дискриминацией. Чаще всего мне приходилось слышать, как окружающие резко и с отвращением говорили о таких людях, как я.

Перед тем как пригласить моего парня в ресторан и романтически провести с ним время, мне приходилось изворачиваться и искать заведения, откуда нас не выгонят. Однажды нам пришлось отбиваться от местных гопников, когда мы рано утром возвращались из клуба домой. А мой знакомый попался в ловушку гомофобов: один из них познакомился с ним в Интернете и пригласил к себе. Когда мой знакомый пришел, в квартире оказалась целая банда ребят, жаждущих поиздеваться над беззащитным человеком.

Осознавая себя отвергнутым обществом и государством, которое не может ни обеспечить мне таких же, как и у других граждан, прав, ни защитить от физической расправы, я принял решение, что не хочу тратить свою жизнь на вечные попытки спрятаться и начал готовиться к переезду за границу. Во время Евромайдана мы с моим тогдашним парнем были медбратьями, дежурили по ночам, и я просто разрывался между желанием остаться в родной стране, которая переживает нелегкие времена, и потребностью вырваться из несвободы. И всё же решил уехать. В Австрии ещё долгое время я по привычке скрывал свою гомосексуальность, хотя уже чувствовал себя намного безопаснее. Я знал, что в случае чего могу обратиться за помощью в полицию. В Украине это было невозможно. Как только я осознал, насколько спокойно в Австрии относятся к ЛГБТ+, очень быстро растерял свои страхи и смог наконец жить полноценной жизнью и быть собой.

Я поддерживаю права человека на очень широком уровне, считаю, что все должны иметь свободу слова и мирно высказывать своё мнение. Но мне не нравится концепт прайда в Украине и в мире. Я не понимаю формат праздника. Одно дело, когда это манифестация по поводу какого-то вопроса, где люди четко высказывают свои требования. В этом случае они создают перформансы, чтобы креативнее донести идею. Но прайд выглядит как сплошной праздник, и наши оппоненты как раз используют это для пропаганды.

С одной стороны, я считаю, что это правильно, а с другой – часто люди, которые в нём участвуют, вызывают у меня отторжение из-за своего асоциального поведения. Думаю, прайд-парады заслуживают большего, чем двинутых 13-16-ти летних девочек с подростковыми комплексами. Это взрослая проблема, из-за детского отношения она теряет серьезность.

Мне нравится концепция, но не нравится форма. Я не ассоциирую себя с БДСМ культурой, например, поэтому не совсем комфортно себя чувствую и не понимаю, и почему она должна присутствовать на прайде. Мне не нравится доминирование гей-комьюнити и недостаток репрезентации лесбиянок. Но сами прайды нужны и важны!

Я считаю, что прайды очень нужная правозащитная инициатива. Многие критикуют их за вычурность и излишнюю эротизированность, но я считаю это приемлемым, так как прайд в первую очередь – праздник. Это время, когда не только люди ЛГБТ+, но и гетеросексуалы могут чуточку подурачиться и осознать, что жизнь не вкладывается в прокрустово ложе стереотипов и

ограничений, которые социум придумал сам для себя.

Несмотря на то, что говорит Библия, христиане не следуют всем её правилам, потому что они, очевидно, бессмысленны и не имеют отношения к морали или служению Богу. А иногда и просто жестоки. Точно так же бессмысленны и предрассудки относительно ЛГБТ+, наготы, секса и всего прочего, что выходит за рамки миссионерской позы в полночь под одеялом. Прайды не пропагандируют насилие и не приносят никому зла. Они приносят радость участникам, говорят о необходимости разнообразия и

примирения всех со всеми. Я вижу в прайдах глубокий смысл и пользу не только для ЛГБТ+.

До 18 лет считала себя бисексуалкой. Мне даже в голову не приходило, что можно не интересоваться мужчинами. Звучит смешно, но вот так. К тому же я была популярна среди парней, поэтому у меня было несколько отношений. Был и секс – довольно травмирующий, кстати. Я даже жила с одним молодым человеком, но никогда не влюблялась. Мужчины просто нравились мне как друзья. Всерьёз не осознавала этого до недавнего времени.

Я много в каких странах была и никуда не хочу уезжать из Украины. Несмотря на отсутствие возможности заключить брак с партнершей, можно с помощью доверенностью предоставить ей такие права, которых нет у гетеросексуальных супругов. Единственное, что невозможно сделать – это зафиксировать роль партнерши в свидетельстве о рождении ребёнка. Но пары с детьми есть, и они как-то живут.

Мне больно это признавать, но мой единственный вариант – это переезд в другую страну. Я бы хотел остаться в Украине и развивать свою страну, но не могу завести здесь семью и детей. Я потенциальный эмигрант. Через 10-15 лет Украина пройдет этот путь, но если я буду ждать здесь, то пройду через все муки ада, пока люди не примут меня. Я не хочу перекладывать этот груз на своего будущего ребенка и подвергать его нападкам.

Таким же, как и в любой другой стране в принципе. Я не думаю, что местный социум как-то способен на меня повлиять. К тому же на данный момент я не хочу заводить детей, поэтому с государством мне сталкиваться не придется. Но если ситуация изменится, и я вдруг решу завести ребенка в однополой семье – я всегда смогу спокойно переехать. Ограниченность чужих взглядов на жизнь не может ограничить мою жизнь.

Я не знаю, как сложится моё будущее. Останусь ли я жить в Австрии, перееду ли куда-то ещё или вернусь домой – в любом случае я останусь собой, потому что жить по-другому больше не умею и не хочу. У меня есть любимый человек, с которым мы уже несколько лет вместе, и я хочу провести остаток жизни с ним, а где – покажет жизнь.

представители лгбт+